По ту сторону Бездны[СИ] - Алина Борисова

— А почему нет юбок? — капризно поинтересовалась я у наблюдавшего за мной вампира.

— Наши девочки не носят юбок, маленькая, — пожал он плечами. — Нет, погоди, не эти, — он вытянул из моих рук одни штаны и подал другие, — эти подойдут сюда больше.

— А почему? — мне было совершенно все равно, какие штаны одеть, лишь бы одеть.

— Да видишь ли, — протянул он, — неудобно летать в юбке, задравшейся выше головы. Не видно, куда летишь, знаешь ли. Да и выглядит не особо.

— А я не умею летать, — огорчилась я.

— Зачем тебе? — улыбнулся Лоу, — у тебя есть я. И я всегда отнесу тебя, куда скажешь.

— А ты правда у меня есть?

— Правда. Пойдем, хоть в зеркало глянешь на свой новый наряд.

Добраться до зеркала он мне помог, меня сильно шатало. А в зеркале… Я сначала замерла в восхищении, а потом расплакалась.

— Что, Ларочка, не понравилось? А по–моему красиво, — растерянно утешал меня Лоу, тихонько поглаживая дрожащие плечи.

А я плакала, отвернувшись от проклятого зеркала и прижавшись к его груди. Жаль вот только, что рубашку свою он снял, теперь даже нос вытереть не обо что, не об кожу же.

— Мои волосы, — плакала я, — они украли мои волосы, а без них… никакая одежда…все равно видно, что я… что я…

— Мы закажем тебе парик, — шепнул мне Лоу. — Это не проблема, у нас делают очень хорошие парики. Пока будешь носить его, а потихоньку и твои собственные волосы отрастут.

— Правда? — я доверчиво подняла на него полные слез глаза.

— Правда, — он смахнул с моих щек слезы и улыбнулся, — все будет хорошо.

И я ему поверила.

Глава 7. Сон

Приходил доктор. Самый обычный вампир вполне привычного облика. И на понятном языке говорил свободно и правильно. Был спокоен и дружелюбен. Но я все равно предпочитала по возможности держаться за руку Лоу, либо просто быть поближе к нему. Я его даже за чистой рубашкой не отпустила, пришлось ему просить слуг принести ее ко мне в комнату. Не знаю, был ли у него в этом доме такой же запас одежды, как у его сестры, или ему принесли что–то из одежды хозяина, но принесли быстро и без лишних слов.

А доктор был весьма удивлен моим хорошим физическим здоровьем, велел Лоу забыть о человеческих ресторанах и первое время отпаивать меня разведенными водой соками, а потом потихонечку переходить к фруктовым, а затем и к овощным салатам. От них двигаться к овощным же супам и безмолочным кашам. О молоке и молочных продуктах велел вспомнить не раньше, чем через неделю, а о рыбе и мясе вообще временно забыть.

Последняя его фраза меня только порадовала. Было у меня ощущение, что теперь я не только никогда не смогу есть мясо (причем — любое мясо), но и не смогу заставить себя притронуться к любой пище, которая рядом с этим мясом лежала.

Врач, наконец, ушел. Лоу отправил слуг добывать мне сока и уложил меня в кровать, старательно укутав одеялом. Холода я уже и без одеяла не чувствовала, наверно, и впрямь это было нервное, но под одеялом было уютнее, и я не возражала. Я только боялась, что он тоже уйдет, и я вновь останусь одна. Поэтому схватила его за руку и заставила сесть рядом.

— Не оставляй меня. Пожалуйста. И вообще, ты обещал мне сказку.

— Хорошо, — согласился он. — И о чем же ты хочешь сказку?

Хотелось мне только спать, но страх одиночества не позволял признаться, и я пыталась выдумать тему:

— Ну… вот про слуг расскажи. А они… чем питаются?

— Рыбой в основном, — пожал плечами Лоу. — Любят грибы, мхи всякие кипяточком заваривают…

— А кровь они не пьют?

— Только если болеют, а болеют они редко. Да ты не бойся, ты под защитой хозяина этого дома. Без его разрешения тебя и пальцем никто не тронет. И уж тем более тебе не стоит бояться Низших. Они делают только то, что приказано, приказов никогда не нарушают. Правда и инициативы не проявляют. Но тут вся хитрость в том, чтоб научиться правильно формулировать свои желания, — и он ободряюще мне улыбнулся.

— Но я тогда не понимаю. Я запуталась совсем. Мне казалось… мне когда–то говорили…что бывают Высшие и Низшие вампиры. А ты говоришь, что слуги — это Низшие, но они при этом не вампиры. В смысле — не пьют кровь. Или вампир — это не тот, кто питается кровью? И слуги — они все равно вампиры, но… и…

— Хорошо, я расскажу. Только это долгая сказка. Выдержишь?

Я кивнула. Долгая — это хорошо. Это значит, он долго не уйдет.

— Слово «вампиры» придумали люди, в нашем языке его нет.

— В вашем?..

— Ну, ты ведь умненькая девочка, ты прекрасно слышишь, что со слугами я говорю на другом языке.

— У них свой язык?

— У нас. С тобой я сейчас говорю на человеческом языке. Он мне не родной, я учил его специально, чтоб общаться с людьми. Его знание обязательно для всех, кто хочет иметь возможность пересекать Бездну.

— Но разве?..

— Но мы сейчас не о людях, верно? Ты хотела узнать о Низших. Вот и слушай. Мы с ними от Сотворения были единым народом и говорили на одном языке. Он называется эльвийским, а наш народ издревле именовался эльвины. Эльвины Сольтерэ, солнечные, ибо от начала времен мы были детьми Предвечного Светоча, и поклонялись его животворной силе. Но время шло, эльвинов становилось все больше, и часть из них однажды была вынуждена покинуть Изначальный Лес. Это было ужасно давно, и достоверных источников не осталось. Кто говорит, что ушли они мирно, в поисках лучшей доли, ибо Лес был перенаселен. Кто утверждает, что была война, и проигравшие были вынуждены отступить. А кто и просто именует их изгоями, выдворенными из Леса за свои преступления.

В любом случае, они ушли так далеко, как смогли, и новым их домом стала пустыня. Нестерпимый жар солнца опалил им кожу, сделав черными, словно ночь, и отвернулись они от Предвечного Светоча, и обратили свой взор к холодной луне. И стали с тех пор Эльвины Селиарэ, лунные, и скрыли свой лик от солнца, и лишь луна указывала им путь во мгле. Они ушли под землю, и там, в беспросветной тьме, побелели их волосы и покраснели глаза, там создали они свои города и государства, там обрели невиданную прежде мощь и силу. Ты еще не спишь?

— Нет–нет, продолжай, — я почти спала, но его голос… мне хотелось слышать его даже во сне. Быть может, тогда мне перестанут сниться кошмары.

— А дальше началась война, малышка. Когда богатый сосед поклоняется другому богу, нет ничего проще, как начать войну за торжество истиной веры. Война была долгой и жестокой. Мы обвиняли в чрезмерной подлости и жестокости их, они нас. Мы рассказывали всем ужасы о рабском положении у них мужчин, они — о бесправии наших женщин, мы обвиняли их в том, что они не любят даже собственных детей, они презирали нас за то, что мы слишком любвеобильны. А убивали друг друга мы все одинаково успешно. А потом мы победили.